Заместитель главного редактора ведущей французской газеты «Фигаро» Арно де Ла Гранж, приезжавший в Оренбург в начале октября по приглашению Оренбургского благотворительного фонда «Евразия», опубликовал в минувшие выходные целую полосу, посвященную оренбургским корням классиков французской литературы.
Именно в Оренбурге – городе на реке Урал – находятся семейные корни Жозефа Кесселя и его племянника Мориса Дрюона, чей 100-летний юбилей отметили в этом году в России. Здесь, в степях между Европой и Азией, «Жеф» питал свое воображение и делал свои первые пробы пера – порой в трепетном, порой в суровом стиле.
Здесь бескрайние земли Азии встречаются с более упорядоченными землями Европы. Река их разделяет, но смешивает во время паводка, унося понемногу земли с каждого берега. Подвесной мост в Оренбурге храбро перешагивает Урал. На его конструкциях путник, куда бы он ни направлялся, всегда может прочесть, на какой континент он вскоре ступит.
На азиатском берегу в красках русской осени покоится лес. Это – единственная яркая нотка в округе. Повсюду вокруг взгляд погружается в бесконечность степей. Именно здесь у семьи Жозефа Кесселя по материнской линии была дача, рубленная из окрестных лесов. В то время не было моста, и чтобы добраться до центра города, где располагался их главный родовой дом, реку пересекали на пароме. Совсем юным, он постоянно перебирался с одного берега на другой. Вырастая вот так между двумя мирами, его внутренний духовный мир не мог стать посредственным.
Кессель никогда не скрывал того, насколько те годы на окраине Европы стали для него временем просвещения и возмужания. Насколько они повлияли на него самого и на его литературный стиль, подчас столь нежный, а иногда и очень суровый. «Здесь полностью был заложен фундамент моего русского образования. Оренбург – это казаки, караваны из Афганистана, – признался он как-то в интервью французской газете «Экспресс». – Дачи и летние дома стояли прямо в степи. Персонажи Достоевского, Пушкина, Толстого, Чехова продолжали жить здесь своей провинциальной жизнью…» Жизнь, тем не менее, была не только красочной: евреям в царской России приходилось непросто.
Одежда из Европы и меха из Азии
Когда в середине XVIII-го века Оренбург был построен, его главной целью было создание крепости посреди степей, на границе империи. К рыночной площади стекались сартские караваны, торговцы-киргизы. Связки верблюдов здесь пересекались с тройками, казакам приходилось пробивать себе путь через пестрые толпы народа. Устремленные в небо минареты отражались в золотых куполах церквей. Огромный по размерам караван-сарай носил удивительное название – Меновой Двор. «Без труда можно представить, в какое удивление, в какой восторг приводили подобные поразительные картины семилетнего ребенка, который только что приехал из Франции, – признавался Кессель. – Было такое впечатление, что меня поместили в декорации среди каких-то выдуманных персонажей, которыми руководит некий чудесный и добрый сказочник». Эти три года, с 1905 по 1908, сформировали воображение писателя, особый вкус к сильным личностям и мощным державам*. Без Оренбурга не было бы таких замечательных романов, как «Дикие времена», «Всадники» и «Яванская роза».
В то время у семьи Леск был магазин, что-то наподобие «Бон Марше» в Париже, но только в степях. В нем можно было найти одежду из Европы и меха из Азии, все необходимое для хозяйства и дома, кожи, свечи, – все, что могло бы пригодиться в повседневной жизни в этих новых землях. На полках виднелись товары от более чем восьмидесяти поставщиков. Слоган магазина был «Шик, блеск – магазин Леск». Сеть магазинов была открыта в Уфе, Ташкенте и даже в Самарканде, на юге. В наши дни магазина больше нет, но сохранилось огромное здание с бутиками и кофейнями.
Раиса Леск, мать Касселя, хотела вернуться в Россию. Уехав однажды учиться медицине в Монпелье, молодая девушка встретила там доктора Шмуэля Кесселя, выходца из еврейской семьи родом из Литвы. Беременная вторым ребенком, она хотела, чтобы семья вернулась в домашний комфорт после нескольких суровых лет в еврейском поселении в Аргентине, где родился Жозеф. В Оренбурге, большой каменный дом семьи Леск соседствовал с собором, на пересечении улиц Дворянской и Инженерной. Ни того, ни другого уже нет, оба унесены – один временем, другой – ненавистью Сталина. В нескольких кварталах отсюда сохранилось здание из желтого и синего кирпича, где доктор Леск принимал пациентов.
«Часть моей крови отсюда»
Так в Оренбурге родился второй ребенок в семье Леск – Лазарь – никто иной, как отец писателя и академика Мориса Дрюона. Красивый как бог и талантливый актер театра, он покончил с собой в возрасте двадцати одного года. Трагедия, которая оставила глубокую рану на уже огрубевшей коже Жозефа. В России имя Дрюона знают лучше, чем Кесселя. Его сага «Проклятые короли» была переведена и издана неоднократно – официально, и не только. «Во время Советского Союза, был недостаток во всем, в том числе и в книгах, – рассказывает Рустам Галимов из фонда “Евразия”. – Существовала система обмена. Вы приносите двадцать килограммов макулатуры и получаете талон на покупку одной книги в магазине. Так многие открыли для себя Дрюона». Дрюон был для них таким литературным памятником. Когда он встретился с Владимиром Путиным в Москве, все были удивлены, что он еще жив: «Мы думали, что он современник Александра Дюма»…
Оренбург вновь открыл для себя Кесселя и Дрюона в начале 2000-х. Случайно. «Читая старые газеты начала прошлого века, я наткнулась на рекламу доктора Шмуэля Кесселя с указанием времени для посещения и предлагающего скидки для малоимущих», – вспоминает Алла Прокофьева. Преподаватель зарубежной литературы в Оренбургском университете, она была знакома с творчеством Кесселя. Совпадение в фамилии ее заинтриговало. Со своей дочерью Викторией, преподавательницей в Санкт-Петербурге, они находят биографию и мемуары писателя и переводят их. Сближение состоялось.
Несколько лет спустя, в 2003 году, его племянник Морис Дрюон путешествует по Евразии. Его сопровождает уроженец Оренбургского края Виктор Черномырдин, ставший премьер-министром в правительстве Бориса Ельцина после долгого периода руководства всей газовой промышленностью страны. Вне всякого сомнения, вкус к словотворчеству был общей чертой Черномырдина и Дрюона. Черномырдин славился этим в России. Ему принадлежит такая удивительная и такая русская фраза: «Хотели как лучше, а получилось как всегда…» Для Дрюона это путешествие было насыщенным эмоционально, здесь родился его отец, который совсем рано ушел из жизни. Он рассказывал об этом в «Фигаро», в емкой статье под названием «Возвращение в Оренбург». «Часть моей крови отсюда, я отправлялся в путешествие, как в одно из последних паломничеств, перед тем, как покинуть этот мир», – пишет он в возрасте 90 лет. Его не станет шесть лет спустя. – Все, что казалось мне легендой из рассказов Жозефа Кесселя в детстве, стало реальностью».
Известный французский писатель был удивлен интересом россиян к истории, культуре, наследию. В особенности в Оренбурге. «Возможно, это жизнь на задворках империи, закрытой для иностранцев вплоть до 1991 года, сделала оренбуржцев настолько привязанными к их прошлому и к мельчайшим деталям из их собственных воспоминаний?» – этот вопрос он задал себе тогда. Такое впечатление складывается и сегодня. Игорь Храмов – истинное тому подтверждение. Президент Оренбургского фонда «Евразия», он привязан к идее возродить каждый момент славы из прошлого своего города. Он вспоминает о своих чувствах во время приема Дрюона в 2003 году: «это писатель, чьи романы сопровождали становление целого поколения в Советском Союзе». Бывший в то время губернатором Алексей Чернышев – он принимал Дрюона в Оренбурге – вспоминает о нем, как о человеке, «несомненно обладающим глубиной литературной мысли, но также и необычайной свободой». Иначе говоря – имеющим иной взгляд на «вектор развития» России времени Путина.
В честь столетия со дня рождения Дрюона Игорь Храмов организовал серию мероприятий в Москве и Оренбурге. По этому случаю Почта России выпустила памятный почтовый конверт, посвященный писателю, тиражом в миллион экземпляров. Храмов знает и о других моментах истории, когда его город соприкасался с литературой. Так, в 1833 году Пушкин посещал Оренбург в течение двух дней, коротких, но плодотворных. Писатель нашел материал для книги о бунте Пугачева «Капитанская дочка». Великий Толстой останавливался здесь на два дня, когда железная дорога была проложена вплоть до Оренбурга. Виктор Серж был сослан сюда Сталиным в 1933 году. С другой стороны, город знаменит и другими примерами национальной славы. Именно в Оренбурге космонавт Юрий Гагарин получил образование военного летчика, здесь же он встретил свою будущую жену.
Игорь также возглавляет издательство, в котором вышел первый перевод на русский язык книги Кесселя «Сибирские ночи». «Мы включили в издание офорты Александра Алексеева, известного иллюстратора русского происхождения, который эмигрировал во Францию и работал с Жозефом Кесселем над оригинальным изданием 1928 года, – рассказывает Елена Багно, переводчица произведения. – Это противопоставление в очередной раз подчеркивает многочисленные связи, переплетения между двумя нашими культурами».
Эти связи между Россией и Францией прочитываются в видеоролике, показанном Игорем Храмовым во время мероприятия в Оренбурге. Дрюон рассказывает в нем об истории сочинения «Песни партизан», напоминая о том, что гимн французского Сопротивления был создан тремя людьми русского происхождения: слова – им и его дядей Кесселем, музыка – певицей, уроженкой Санкт-Петербурга Анной Марли (ее настоящее имя Анна Бетулинская). Во время своей речи во Французской Академии, готовясь занять кресло герцога де Ла Форс, Жозеф Кессель задал вопрос мэтрам о том, отдают ли они отчет своему выбору, заменяя им предшественника, имя которого прочно вписано в историю Франции. «Кого вы выбираете? – спросил он. И сам ответил – русского по происхождению, – добавив, – к тому же еще и еврея».
*отрывок из фундаментальной биографии Ива Куррьера: Жозеф Кассель, по следу льва. Издательство «Плон», 1985 г.
