«Поскреби любого русского и найдешь татарина»…
Не так давно Владимир Путин напомнил известную поговорку: «У нас, знаете, говорят: «Каждого русского если потереть как следует, там татарин появится». И без того, возмущенные этой поговоркой отдельные «отечественные ученые» подняли крик, что мол все это выдумки, и генетические исследования убедительно свидетельствуют, что между славянским и тюркским этносами нет ничего общего. Изучая этот вопрос, я для себя неожиданно открыл целое направление в современной отечественной науке, которое исповедует софистский подход, без зазрения совести утверждая в своих исследованиях, что «о всяком предмете можно сказать двояко и противоположным образом» (Протагор).
Что можно противопоставить современным «специалистам», говорящим об истории тюрко-славянского этноса с позиций европоцентризма? Только историческую правду, какой бы сказочной она не показалась.
Этноисторическая морфология сказки
В народе говорят: «Сказка – ложь, да в ней намек, добрым молодцам – урок». Но почему все-таки «ложь», может это только для тех, кто читает сказку ради развлечения, видя в ней только одни чудеса, и не обращая никакого внимания на ее исторические основы, реальных людей и реальные события.
Выдающийся русский и советский филолог–фольклорист Владимир Пропп (1895-1970) создал самостоятельное направление в науке, обобщив его в монографии «Морфология волшебной сказки», где научно обосновал, что «в области народной, фольклорной сказки рассмотрение форм и установление закономерностей строя возможно с такой же точностью, с какой возможна морфология органических образований».
В целях раскрытия темы историзма, как научной платформы познания прошлого путем научного осмысления сказки, как носителя исторической информации, свидетельств о жизни народов в древности и средние века, я беру на себя смелость предложить понятие «этноисторическая морфология сказки», отражающее еще одну грань народной памяти, сконцентрированной в сказочных сюжетах.
Надо сказать, что до Проппа о возможности понятия и термина морфология сказки никто не думал, как и сегодня мало кто задумывается о том, что можно анализировать сказку как исторический документ. Мы часто вместе с детьми и внуками, читаем сказки, обсуждаем полюбившихся героев. Сказки об Илье Муромце входят в число любимых, но, при этом, у детей возникают законные вопросы, а почему, все отрицательные персонажи обязательно татары? Соловей разбойник, например.
«Легенда о Соловье» была обнаружена выпускником словесного отделения Казанского университета, этнографом-беллетристом Павлом Мельниковым-Печерским в одном из рукописных сборников XVII века и опубликована в «Нижегородских губернских ведомостях» в 1845 и 1847 годах. Говорится в ней привычным языком русской сказки: «Во времена стародавние, где теперь стоит Нижний Новгород, жил знатный, сильный мордвин, по имени Скворец. Он был друг и товарищ другому, такому же знатному, такому же сильному мордвину — Соловью, тому самому, что связан был Ильей Муромцем…». Ну и кто тут татарин? Вы не поверите – Илья Муромец.
Что лежит на поверхности повествования?
Делая подобные утверждения, я формулирую пока условный антитез общепринятому мнению. Однако, давайте все-таки для начала вспомним, где родился наш герой. А родился он в селе Карачарово.
Этноисторическая морфология сказки требует углубляться во все детали, которые, порой неожиданно, расширяют привычные рамки ее восприятия, как отражения некогда реальной жизни людей. «Кара чар» на большинстве тюркских языков означает «чёрный яр». Но это так – адресный план, как принято говорить в документальном кино.
Каким был сказочный образ Ильи Муромца?
Виктор Васнецов создал удивительно яркий образ сказочного богатыря Ильи Муромца, стоящего как бы на дозоре охраняя пределы Киевской Руси. Кольчуга, щит, огромная булава – все говорит о готовности защитить, заслонить собою родную землю. Все это подлинная правда.
Именно таким был Илья Муромец, за исключением частично забытых, отчасти искаженных исторических фактов, которые меняют акценты, кем в действительности был былинный богатырь, и от кого он защищал землю русскую.
Научная реконструкция образа Ильи Муромца
Историческая морфология сказки в моем понимании открытая система научного поиска, поэтому антропология, и особенно «метод Герасимова» — могут не просто помочь ответить на многие поставленные нами вопросы, но и дать новый фактический материал для размышлений. При этом, с моей точки зрения, реконструкция облика былинного героя далекого прошлого, несравнимо интереснее в научном плане, чем самые яркие полотна художников.
Достаточно сказать, что Михаил Герасимов не только создал свой уникальный метод реконструкции облика на основе сохранившихся скелетных останков, но и доказал на практике, что его метод работает, восстанавливая в 30-х годах облик безвестных погибших, и сравнивая позже с их фотографиями.
Восстановил образ Ильи Муромца по «методу Герасимова» Сергей Никитин, эксперт-криминалист Московского бюро судебно-медицинской экспертизы. Согласно этой экспертизе, Илья Муромец погиб предположительно в 1188 году в возрасте не многим старше 50 лет. Как особо отмечает Сергей Никитин, для останков Ильи Муромца характерны: «Очень толстые кости черепа. Они существенно превышают нормальную толщину». Кроме того, согласно результатам экспертизы «Илья вполне мог тридцать лет на печи пролежать. Следы ранней болезни позвоночника и боевые раны были обнаружены на его мощах».
Что дает нам это реконструкция? Перед нами человек, внешность которого говорит, что он мог быть и славянского, и, в равной степени, тюркского происхождения.
От реконструкции облика к реконструкции исторических событий.
По мнению известного московского политолога Сергея Кара-Мурзы, «в своем первозданном виде киевские былины об Илье Муромце, конечно же, не сохранились. До нас дошли их северные варианты уже XVIII века, где богатырь сражается с татарами и погибает от руки «главного татарского поединщика Кара-Мурзы. Но ведь Илья Муромец погиб за пол века до нашествия татар и за век до того, как у них могли появиться мусульманские имена!»
Об этнической принадлежности к тюркскому этносу (пусть отчасти) свидетельствуют скандинавские саги, записанные в Норвегии примерно в 1250 году. Это «Вилькина-сага» или «Тидрек-сага» из северного свода повествований о Дитрихе Бернском. Согласно этим письменным источникам у правителя Руси Гертнита было два сына от законной супруги — Озантрикс и Вальдемар, а третий сын от наложницы — Илиас.
Если все обстоит таким образом, то Илья Муромец согласно этим сведениям практически кровный брат Владимира, который впоследствии стал Великим киевским князем и его покровителем.
На мой взгляд эта версия имеет право на существование. Более того, возможно, что, здесь и кроется разгадка отсутствия имени Илиаса в летописях, а остались только сказки о Илье Муромце.
В которой раз приходится убеждаться как прав был Лев Гумилев, утверждая, что русские и татары — ветви одного суперэтноса или, как это вытекает из исследований Владимира Исхакова – алгоритмы единого биосоциального процесса.
Один из самых выдающихся поэтов современности Олжас Сулейменов, в своем фундаментальном исследовании «Аз и Я», имея ввиду постоянное переписывание истории, очень точно подметил: «Если бы математика и физика испытали такое насилие патриотического подхода, человечество и сейчас каталось бы на телеге».
«Аз и Я» — книга «нежелательной правды»
Работая в рамках проектов Совета кино- телепроизводителей и телевещателей Евразии (при Ассамблеи народов Евразии) я надеюсь, что наши Пути с Олжасом Сулейменовым обязательно пересекутся в вопросах будущего тюркских языков, перспектив дальнейшего изучения механизмов реального функционирования тюрко-славянского этноса, как некой стержневой основы Евразии. Дни Ассамблеи народов Евразии в ОАЭ, которые мы планируем проводить ежегодно на основе творческой площадки Татаро-башкирской диаспоры, дают редкую возможность собрать лучшие умы современности для осмысления исторического опыта, содействия новому конструктивному диалогу культур и религий.
В наши планы с Председателем Совета кино- телепроизводителей и телевещателей Евразии Валерием Рузиным, входит не просто концентрировать усилия в области развития коммуникационного пространства, но объединять тех, кто как Олжас Сулейменов, могут ответить на многие вызовы и искажения в информационном пространстве Евразии.
В чем сегодня «нежелательная правда» Сулейменова можно ответить на примере исторической морфологии сказки об Илье Муромце в свете результатов фундаментальных исследований в книге «Аз и Я» (Тексты из книги далее приводятся курсивом).
Тезис о том, что Илья Муромец мог родится в торкском (тюркском) селе Карачарово подтверждается результатами фундаментальных исследований, согласно которым приводятся многочисленные доказательства тому, что кочевники прочно оседали на территории Киевского государства. Об этом ясно говорит и топонимика: Торчиново городище, село Торское — Харьковщина, урочище Торч, Торчин, река Торчанка (приток Уши), село Торчица на реке Торчице, село Торчевский степак, река Торча, Торчицкое взгорье (Киевщина), город Торчин на Волыни, село Торчицы — в Черной Руси, город Торчин, город Торков (в Подолии), в Галицкой земле — Торки (Пермыш. повет), Торки (Сокальский повет), Торчиновичи (Самборский повет), Город Торческ в Поросье в истории военных столкновении князей удельного периода играет роль центра, к которому тянулись другие торкские поселения. Торки жили не только в тех городах, которые сохраняют их имя в своих названиях. Они вероятно составляли значительный элемент в смешанном населении многих южнорусских городов и поселений.
Тезис о том, что Илья Муромец мог быть сыном правителя Руси Гертнита у которого было два сына от законной супруги — Озантрикс и Вальдемар, и третий сын от наложницы — Илиас, на мой взгляд тоже имеет высокую долю вероятности. И вот почему. Схема отношений христианской Руси с кочевниками во многих частях повторяет византийскую: агглютинативная связь (военные союзы; тюркские дружины у отдельных правителей; тюркские колонии в русских городах). Отличие — Русь была раздроблена на удельные княжества, Византия — едина. Поэтому отдельные русские княжества находились по отношению к Полю как бы в вассальной зависимости. Об этом свидетельствуют и княжеские браки. Удельные князья женятся на принцессах Турандот, и, скрепив, таким образом, союз со степными владыками, расширяют свои земли в Руси. Эти браки означали долгосрочный воинский союз. Род, выдавший девицу, обязан был относиться к князю как к родственнику, не нападал на его княжество, а при случае защищал.
Тезис о том, что Илья был патриотом Киевской Руси и защищал ее до последней капли крови не вызывает возражения, и вот еще почему. Если бы существовал в XII веке термин «русский патриот», то относился бы он, прежде всего к патриоту киевского княжества. Такими были и киевские бояре, и чёрные клобуки (каракалпак), торки и берендеи.
Тезис о том, что Илья Муромец не сражался с татарами подтверждается тем, что «Страшный враг, ужас и проклятие Руси» — не половцы даже, а скорее князья, подобные Игорю. Это они «несут розно русскую землю», кричат летописи. Это они приводят половцев или провоцируют их набеги.
Кем бы ни был Илья Муромец, он был человеком, рожденным в Киевской Руси и жившим в тех исторических реалиях, которые далеки от представлений большинства знатоков современной отечественной науки о прошлом. Олжас Сулейменов в далеком 1975 году заложил фундамент того, что в текущем столетии должно подняться как единая Евразия, сердцем который явится Россия – как тюрко-славянский суперэтнос. Вы спросите, а почему тюрко-славянский, а не славяно-тюркский. Ответ в еще одном тезисе, основанном на исследованиях, обобщенных в «Аз и Я».
Тезис о первичности тюркской лексемы по отношению к славянской, отражающий в себе подлинные реалии мира, в котором жил и сражался наш сказочный герой Илья Муромец или Илиас сын Князя киевского Гертнита.
Этносторическая морфология сказки допускает оба варианта как равноценные и вот почему. Язык сохраняет Летопись мира, не отразившуюся в письменности. Показания языка неожиданны. Он свидетельствует, что с дохристианских времен славяне мирно общались с тюрками. Вместе пасли скот и пахали землю, ткали ковры, шили одежду, торговали друг с другом, воевали против общих врагов, писали одними буквами, пели и играли на одних инструментах. Верили в одно. Только во времена мира и дружбы могли войти в славянские языки такие слова тюркские, как — пшено (пшеница, сено), ткань, письмо, бумага, буква, карандаш, слово, язык, уют, явь, сон, друг, товарищ…
Этноисторическая морфология сказки не умоляет ее первозданной прелести, но позволяет рассказывать о прошлом без искажений, сделанных в угоду тем или иным цензорам. В свете такого подхода мы перестаем смотреть друг на друга как Илья Муромец на Соловья разбойника, а вдруг понимаем, что у нас не только общая родина Россия, но по сути одни предки, общие языковые корни, одно понимание подвига и любви к родной земле.
Как хорошо сказал выдающийся немецкий теоретик историографии Марк Блок: «… история — это обширный и разнообразный опыт человечества, встреча людей в веках. Неоценимы выгоды для жизни и для науки, если встреча эта будет — братской». В реальном образе Ильи Муромца, отразился дух единства народов России, их общая судьба и, вне всякого сомнения, общее будущее.
Сведения об авторе:
Исмагил Шангареев – культуролог, писатель-публицист, общественный деятель, сопредседатель Совета кино — телепроизводителей и телевещателей Евразии при «Ассамблее народов Евразии», Член Президиума Евразийской Академии Телевидения и Радио (ЕАТР).
