Оренбург. 17 ноября 2015 года. OREN.RU / Автор: ©
Наталья Русинова / Фото: © Елена Черных
Молодая женщина, убившая свою новорожденную дочь, проведет ближайшие три года в колонии-поселении. Такое решение принял суд, приговор вступил в силу и приведен в исполнение. А что другие участники этой драмы? Ошметки чьей совести похоронены в детской могилке на задворках степновского кладбища?
Отчуждение
Марина в свои 18 лет уже имела на руках трехлетнего сына. Растила его одна, живя на иждивении матери и отчима. Мальчишка в семье был любим, обласкан и даже балован. А как можно ребенка не любить? Отец мальчика, правда, в воспитании сына никакого участия не принимал и алименты не платил. Но справлялись. Ребенок ни в чем не нуждался. Бабушка заботливая, мама на хорошем счету в колледже и в кругу знакомых.
С Сергеем Марина была знакома пару лет и в августе 2014 года их отношения перешли из дружеской стадии в ту самую, после которой появляются дети. Не предохранялись, и естественный процесс завершился логическим финалом – беременностью Марины. О своем положении она только Сергею и сообщила. Но тот, дав понять, что этот ребенок ему не нужен, впрочем, как и Марина, разорвал отношения и был таков.
Бабушка в хлопотах, в работе, в заботах – семью же надо содержать, кормить. Она и не заметила, что дочь беременна. Позже она так и скажет следователям, что у дочери такая комплекция, что не видно живота было. И одевалась Марина в просторную одежду, которая скрывала ее полноту, а вместе с ней и большую тайну.
Девять месяцев Марина жила в страхе перед родственниками. Не раз слышавшая в свой адрес упреки по поводу раннего рождения сына, боялась даже подозрение в свой адрес допустить в том, что снова ждет ребенка. На учет в женскую консультацию не вставала, вела обычной образ жизни. Подружки и педагоги в колледже тоже ничего не заметили. Никто. Ни разу. Никогда. Казалось бы, столько народу было вокруг, но ни один человек не обратил внимания на то, что происходило с Мариной. Полное отчуждение? Пока гром не грянул. Буря в сознании Марины с каждым месяцем бушевала все сильнее и…
30 минут жизни
Около полудня 26 июня Марина почувствовала, что у нее отходят воды. Своим ходом поехала в ближайшую больницу – в областную, на ул. Аксакова. Но там ей сказали, что у них нет родильного отделения и предложили подождать, пока они вызовут для нее скорую и перенаправят в роддом. Марина согласилась. Хотела родить и оставить ребенка, чтобы он вырос в нормальной семье и имел шанс на достойную жизнь. Но что-то пошло не так…
В родильном отделении областной больницы №2 Марина пробыла до вечера. Она упорно говорила врачам, что хочет отказаться от ребенка и оставить его в роддоме. Кроме того, ей позарез нужно родить до 20:00 и успеть вернуться домой. Там, якобы, сына некому из садика забрать. Рассказала, что живет одна, мать далеко. И положиться ей не на кого.
Врачи пытались уговорить Марину остаться, убеждали, что она должна находиться под наблюдением. Дежурный врач даже сам готов был съездить в детский сад и привезти мальчика в роддом, передав его на попечение медперсонала, пока его мама не родит. Но Марину как заклинило – к 20:00 она должна была быть дома. Ее мать ни о чем не должна была догадаться.
Дежурный доктор, проинструктировав Марину и взяв с нее обещание, обязательно вернуться, как только пристроит сына, отпустил ее с тяжелым сердцем «под подписку». Дождавшись утра, он начал звонить ей. Гудки шли… Телефон не отвечал. Врачи забили тревогу и попытались разыскать Марину. Но адрес, указанный ею при поступлении, оказался неверным – она назвала соседний дом. И когда доктора туда приехали, Марину естественно там не нашли. Ближе к обеду до Марины удалось дозвониться. Она сказала, что родила дома. Но когда врач спросил о ребенке, ничего вразумительного пояснить не сумела. Наврала, что отнесла новорожденного к приемному покою областной больницы на ул. Аксакова. Врачи вызвали полицию, которая прочесав двор упомянутой больницы, все же пришла в дом к Марининой матери.
Но было уже слишком поздно
Полицейские нагрянули с обыском так неожиданно, что женщина поначалу не поверила. Какой ребенок? Какая беременность?
— Ваша дочь была беременна и родила ребенка. Он где-то в доме или во дворе, — сообщили они ошарашенной женщине.
Осмотрев двор, они перешли в дом. Обычная обстановка. Обычной семьи. В зале пара черных кресел, телевизор. Вот и разбросанные игрушки – привычная картина там, где живут и играют дети.
Дальше – маленькая спальня, Маринина. Кровать и шкаф. Мать принялась перебирать вещи в злополучном шкафу и, попытавшись переложить детский комбинезон, почувствовала в нем какую-то тяжесть.
— Здесь что-то есть, — прошептала женщина, положила сверток на кровать и вышла на улицу – ей стало плохо.
Через несколько минут полицейские сообщили ей, что это «что-то» завернутое плотно-плотно в одеяло и полотенце – тельце маленькой девочки, ее внучки. Позже эксперты скажут, что малышка родилась доношенная, жизнеспособная и скончалась от механической асфиксии, застыв навсегда с прижатыми к груди ручонками.
«Мелкие кровоизлияния в мягких тканях в области верхней и нижней челюсти, ссадины на верхней губе, образовавшиеся задолго до наступления смерти, от скользящих и сдавливающих воздействий инородного предмета, в момент закрытия дыхательных путей», — напишет эксперт, добавив, что умирала малышка в течение 30-40 минут. Она не получила даже имени, и в материалах уголовного дела будет значиться как «ребенок женского пола».
Признание
Свою вину Марина признала полностью. И рассказала как в назначенный роковой час она вернулась домой и что было дальше. Ближе к ночи начались схватки. Родственники снова ничего не заметили, жарили шашлык во дворе.
— Я хотела рожать в роддоме, но из-за того, что дома были родители и другие родственники, я поехать не смогла, — рассказывала Марина следователям. – Они были на улице и ко мне в комнату не заходили, думали, что я сплю. Я легла на кровать и старалась не кричать, чтобы родственники не услышали. Примерно в половине первого ночи родился мой ребенок. Я держала ее на руках. Она начал кричать, шевелиться. Я испугалась, что родственники услышат крики. Положила ребенка на кровать и замотала в теплое одеяло, вместе с головой. Я осознавала, что под одеялом криков ребенка не будет слышно, и понимала, что воздух поступать под одеяло тоже не будет.
Потом Марина встала, оделась и вышла на улицу, чтобы не присутствовать при агонии малышки. Родственники и в этот раз ничего особенного не заметили. Марина ждала, когда все родные отправятся почивать. Сама сделала вид, что ложиться спать с сыном на веранде, сославшись на жару. В половине третьего ночи, когда все уснули, она прокралась в свою комнату и развернула одеяло. Взяла малышку на руки – та была мертва.
— Я испугалась, положила ребенка обратно в одеяло, снова завернула и положила на кровать. Снова вышла на улицу. А утром вернулась и убрала сверток в шкаф, — говорила Марина.
Из материалов уголовного дела: «Родив ребенка, действовала умышленно с целью убийства, в условиях психотравмирующей ситуации». Даже прокурор не настаивал на максимальной мере наказания. А адвокат косвенно указал на роль остальных участников этой трагедии: мать, других родственников, педагогов… По словам защитника, жизненный страх и незамеченная никем послеродовая депрессия подтолкнули Марину на преступление.
Материал подгтовлен при поддержке пресс-службы Центрального районного суда г. Оренбурга.
