— Родился в 1940 году в селе Петровском Ставропольского края, в казацкой семье. К началу войны отца забрали и отправили под Красноярск — в ссылку. Больше я его никогда не видел. Мы терпели страшную нужду, голод, холод. Мать выбивалась из сил, чтобы прокормить осиротевшую семью — а было нас тогда шестеро детей. Она умерла в 1945 году, так и не дождавшись победы. Меня, как самого младшего, забрали в детдом. С 5 лет и до окончания школы я сменил пять детских домов. Но несмотря на эти условия, любовь к рисованию зародилась во мне с раннего детства. Помню, как первый раз я увидел появление цветной линии на бумаге. Мне тогда было четыре года. Сестра Полина где-то достала листок помятой бумаги и три цветных… нет, даже не карандаша, а огрызка. Красный, синий и желтый. Предметы, совсем непонятные для меня. Завороженный, я смотрел на невиданное чудо: на белом листе из-под карандаша появляется красная линия, затем синяя… Позже, в детдоме, в первом классе, перерисовал из букваря в тетрадку всё, что нравилось. Меня хвалили, доверяли оформлять стенгазеты, праздничные открытки и другие вещи. Так было до окончания школы. В армии тоже меня определили в штаб как художника-оформителя. После армии я учился на художественно-графическом факультете Краснодарского пединститута. Мне посчастливилось встретить прекрасного художника-педагога Григория Михайловича Кошельникова, передавшего мне на всю жизнь любовь к акварели. В нашей аудитории висели его этюды, которые приводили меня в восторг. "Вот бы научиться писать так же, как он", — думал я. Именно тогда, начиная с первого, второго курсов, я всерьез увлекся этюдами на пленэре. Ежедневно в течение многих лет, взяв с собой этюдник, бродил по полям и лазал по горам, находя разные состояния и ракурсы природы. Кстати, эти этюды будут на предстоящей выставке. А на четвертом курсе Григорий Михайлович пригласил меня поехать с ним на этюды в Карелию, на их основе я позже выполнил дипломную работу "Сокровища озерного края". После защиты диплома мне предложили работать в Карачаево-Черкесском пединституте на художественно-графическом факультете. Через год на наш факультет пришел художник Владислав Еременко, с которым мы подружились на всю жизнь. Мы писали горные пейзажи Приэльбрусья, Кубань, Тебердинское и Архызское ущелья. Вскоре нас двоих направили на повышение квалификации в Московский художественный институт имени Сурикова в качестве ассистентов-стажеров.
— Всё началось с того, что нас пригласили в Вышний Волочек, на академическую дачу имени Репина, где произошла наша знаменательная встреча с художниками из Оренбурга — Геннадием Глахтеевым и Василием Фроленко. Мы стремились к свободному творчеству, уже тогда нас интересовало авангардное искусство. А в то время даже живопись Матисса и Врубеля считалась недозволенной для изучения, иконопись вообще была вне закона. Но ведь из музея не выбросишь Пикассо, Сезанна, Ренуара, Матисса, равно как и древнерусскую живопись. Картины Глахтеева потрясли смелостью и остротой композиционных решений. Вернувшись домой, мы с Владиславом решили пригласить его к нам в Карачаевск писать виды Архызского ущелья. Ведь именно в горах мы находили состояния ярких цветовых абстракций. Силуэты горных массивов, цветовые плоскости неба и глубокого ущелья, внизу которого слияние двух рек — Кубани и Теберды, — да всё это в разное время суток и с различных точек! На следующий год решили всё повторить еще раз. Потом к нам присоединились Валерий Газукин и Ирина Макарова. В дальнейшем, когда мы стали постоянно творить в местечке Садки, назвали нашу группу "Академией Садки".
— Название возникло спонтанно. Дело в том, что там мы не только писали картины, но и стихи, пьесы, сценарии, ставили спектакли, читали произведения философов. Особенно дороги для меня воспоминания о том, как мы отмечали мой день рождения 16 июля. Поздно вечером для меня устраивали спектакль. В нем участвовали все, и был только один зритель — я.
— Мой материал — акварель, я ее чувствую лучше других живописных техник. Кроме того, возможности акварели поистине безграничны, как сама Вселенная. Никакая другая краска не передаст того, что можно сделать акварелью.
— Проработав достаточно долго преподавателями, мы стали тяготиться каждодневной педагогической рутиной, которая отнимала много энергии и отвлекала от творчества. Решили уехать в Оренбург, чтобы стать художниками. Юрий Дмитриевич Гаранькин, председатель горисполкома, предложил мне и Владиславу Еременко создать музей города на Набережной. Было не вполне ясно, с чего начать реализацию проекта. С этой целью нам организовали поездки по стране. Мы были во Львове, Киеве, Харькове, Ленинграде, Днепропетровске и везде смотрели, анализировали планы и идейные концепты музеев крупных городов. Вернувшись, мы начали воплощение замысла. Работа над созданием музея города длилась четыре года. Мы создали огромный левкас "Оренбург — вчера, сегодня, завтра". Это, вероятно, самый большой левкас в стране. С тех пор Оренбург стал моей второй родиной.
